Старинные усадьбы…Это о них 170 лет назад, будучи в эмиграции, редкостные упоением и щемящей грустью слагал свои строки в поэме «Пан Тадеуш» Адам Мицкевич:
Среди таких полей, на берегу холмистом,
Где пробегал ручей с журчаньем серебристым,
Шляхетский старый двор стоял в былые годы.
Скрывали тополя его от непогоды.
И стены за листовой зеленой, вырезной
Издалека еще светились белизною.
Уютный старый дом…
Шляхетские имения, усадьбы фольварки формировали вкусы своего времени, отражая в стиле эпохи, а порой и стили эпох. Они – рукотворная печать, оставленная ушедшим поколениями на изорванных страницах Книги Бытия. Сколько этих уютных родовых гнезд было некогда разбросаны по Беларуси – пока никто точно не подсчитал. Сколько их загублено: разорено, сожжено, разграблено, злобно или равнодушно втоптано в грязь – за десятилетия минувшего лихого века политических, военных, социальных экспериментов над людьми и историей, — пока нам тоже неведомо. Даже сколько их осталось в живых – мы знаем лишь приблизительно!
А из этих оставшихся, пожалуй, едва единицы могут, и то словно бы краснея, как будто извиняясь, показать современникам сегодня свое поблекшее лицо. Да, с уродливыми шрамами. Да, сильно осунувшееся, неухоженное – и все-таки светящееся изнутри изысканной, первородной красотой, вложенной в этих гнезда их создателями с любовью, с трепетом, со знанием дела…
То был особый союз матери и духа – мир своеобразной культуры, налаженного быта, поведенческих привычек, сословных традиций, семейных взаимоотношений, родовых преданий и легенд, что копились из века в век, передавались из рук в руки… Он звал, он манил к себе теплом и уютом домашнего очага. Он ранил душу ничем не истребимыми воспоминаниями детства и юности. Он заставлял до одури рыдать на чужбине, какой бы благоустроенной она ни была, об утраченном счастье, которое – через страны и континенты – пробивалось к изгнаннику волшебно мерцающими огнями в окнах родного дома…
Рухнул ли этот мир окончательно, точно охваченные бушующими пламенем стропила, и теперь догорает, испепеляя себя дотла в жалких остатках былого величия и великолепия? Мы берем на себя смелость сказать: нет! Жив курилка! И только от нас самих зависит, станет ли его сегодняшнее существование агонией, или оно наполнится иным содержанием и такими образом обретет новую, полнокровную жизнь.
На этих страницах нам хотелось бы познакомить вас, дорогие читатели, с чудом уцелевшим до сей поры историческим наследием одной из известнейших в Беларуси династий графов фон Гуттен — Чапских.
Как Гуттены стали Чапскими или наоборот…
О, чтобы разобраться в этом, исследователям придется еще славно потрудиться! Так, одни считают, что корни рода «графов Священной Римской империи» Чапских уходят в Германию и тянутся не то в XII, не то аж X столетие! Другие, и в их числе Анатолий Валаханович, изрядно «излазивший» ветвистое генеалогическое древо наших героев, утверждают, что сей род ведет свое начало из Польши, а точнее, из Малопольши, как издавна, и ныне тоже, принято называть Краковское воеводство и прилегающие к нему юго-восточные земли Польши. Там, а имении Смолёнг (ныне Смолин), уже в XIV веке жили предки Гуттен-Чапских, которые затем переселились в Западную Пруссию, основали сначала имение Гуттен, впоследствии еще одно имение – Дамерау и стали писаться «фон Дамерау», числясь среди зажиточных прусских феодалов.
Дамерау (ныне Дамбровка) находились в Хелминской земли (город Хелмно расположен вблизи Торуня, на севере Польши, а это уже Поморье). Там же располагалось и еще одно имение фон Дамерау – Чапли. Гуттен-Чапские, которые жили в Беларуси, считает А.Валаханович, происходят именно от этой, хелминской ветви рода, известной с XVI века и возвысившейся к концу следующего столетия: из нее вышли четыре воеводы, шесть каштелянов, два епископа и другие знаменитости.
Однако стоит только заглянуть или в архивные документы, витиевато писанные в позапрошлом веке рукой русского канцеляриста, или в солидный польский биографический словарь XX столетия, или новейший, из XXI века, шестой том «Энцыклапедыі гісторыі Беларусі» (и это еще далеко не всё!), — как голова кругом пойдет от разнообразия версий, предлагаемых авторами упомянутых и не упомянутых здесь сочинений.
К числу же особенных курьезов, без сомнения, следует отнести курсирующее в источниках сообщение о том, будто бы 5 сентября 1683 года король Польши Ян Казимир выдал документ Ивану Чапскому, который позже, в 1707 году, значился уже сенатором в Данциге – сегодняшнем Гданьске. Как хотите, но без нечистой силы тут явно не обошлось, поскольку для подписания этого «документа» Ян II Казимир Ваза должен был… встать из могилы, в коей пребывал уже одиннадцать лет, отрекшись от престола за четыре года до своей кончины, — следовательно, к моменту визирования «документа» он уже никак не мог быть ни королем польским, ни великим князем литовским!
Что и говорить, сложная вещь генеалогия… Но чем ближе мы подходим к нашим временам и чем больше становится достоверных документов, тем яснее вырисовывается общая картина пребывания Чапских на белорусских землях, что входили в состав Великого княжества Литовского, Речи Посполитой, а затем и Российской империи.
В конце XVIII столетия род Чапских, которые в ту пору стали уже именоваться Гуттен-Чапскими, делится на две линии: одна проживала на землях былой Речи Посполитой , отошедших к Пруссии, и была признана там графском достоинстве в 1804 и 1860 годах; вторая большая часть владений имела в Российской империи, где за нею графский титул был признан в 1874 году и затем неоднократно подтверждался.
Графы имели родовой герб «Лелива», широко распространенный среди польской и литвинской (белорусской) шляхты: в голубом поле золотой полумесяц, обращенный рогами вверх; над ним золотая шестиконечная звезда; венчала герб корона с павлиньими перьями. На гербе начертан горды девиз: «Жизнь – Отчизне, честь — никому». В романтической геральдической интерпретации столь необычное сочетание полумесяца и шестиконечной звезды объяснялось тем, что сей герб давали рыцарю за победу над врагом «при свете звезд и месяца».
Первыми из числа «белорусских» Гуттен-Чапских графский титул получили три брата – Кароль Игнаций, Адам и Эмерик – благодаря усилиями последнего. Они были владельцами обширной движимой и недвижимой собственности на территории прежде всего Минской губернии (в Минском, Новогрудском и Слуцком поветах). Еще в 1811 году бабка Эмерика – Вероника, урожденная княжна Радзивилл, принесла в дом Чапских имение Станьков, которое во второй половине XIX столетия превратилось в родовое гнездо Гуттен-Чапских, подобно тому как Несвиж блистал в качестве радзивилловской столицы.
Заметим кстати, что к тому времени Гуттен-Чапские состояли уже хоть и не в кровном, но все-таки родстве с монархическими домами Англии и России. А племянник жены Эмерика, Эльжбеты (Елизаветы) Каролины, урожденной баронессы Мейендорф, — Георгий Чичерин станет первым (до 1930 года) наркомом иностранных дел СССР, представляя в своем лице уже новую правящую элиту – большевистскую номенклатуру…
Нам еще предстоит побывать в Станьково (так сейчас именуется Станьков), где мы подробнее поговорим об Эмерике и Эльжбете.
Варавва А.Г. «Станьковский ключ графов фон Гуттен-Чапских, или Урок старого вяза»
